ГОСАЛА МАККХАЛИ

Госа́ла [Гошала] Маккха́ли [пали  Makkhali; санскр.  Maskarin], лидер антибрахманского религ. течения адживикизм. Согласно джайнской «Бхагавати-сутре» (Гл. 15), он странствовал 6 лет с Вардхаманой Махавирой - проповедником джайнизма, но впосл. стал одним из соперников джайнов и буддистов.

Судя по данным из текстов Палийского канона, деятельность Г. М. приходилась на 1-ю пол. V в. до Р. Х. В основном фрагменте, посвященном ему в палийской «Саманна-пхала-сутте», сообщается, что Г. М. изложил свое учение царю Аджаташатру следующим образом: «...нет ни основания, ни причины нечистоты живых существ: без основания и без причины становятся они нечистыми. Нет ни причины, ни основания чистоты живых существ: без основания и без причины становятся они чистыми. Нет ни собственного действия, ни чужого действия, ни человеческого действия, ни мощи, ни энергии, ни человеческой силы, ни усилия. Все существа, все одушевленные, все вещи, все живые души лишены мощи и энергии и, будучи определяемы Необходимостью, «окружающей средой» и [собственным] бытием, испытывают удовольствие и страдание в [виде] шести классов [живых существ]. Имеются 1 400 000 основных воплощений, и еще 1600, и еще 600… 8 400 000 больших мировых периодов, в продолжение к-рых и умные и глупые, «круговращаясь», кладут конец [своим] страданиям. Потому нельзя сказать: «Посредством добродетели, обетов, аскезы или целомудрия я [добьюсь] вызревания невызревшей кармы или исчерпаю [до конца] вызревшую карму». [Дело обстоит] не так. Удовольствия и страдания отмерены как меркой, а перевоплощения исчислены: их нельзя сузить или расширить, увеличить или сократить. Умные и глупые, «круговращаясь», кладут конец [своим] страданиям [с той же необходимостью], как брошенный моток пряжи разматывается [до конца]» (Дигха-никая I 53-54). У этой речи Г. М. есть параллели с «Аппанака-суттой» и с «Сандака-суттой» (Маджджхима-никая I 407, 517-518).

Буддисты вложили в речь Г. М. все, что они знали о его учении. Из фрагмента, к-рый является наиболее «выговоренной» версией детерминизма, обосновывавшего фатализм Г. М., вполне понятны основные моменты его мировоззрения. Он считал, что в мире нет места для действия, обладающего «причинной силой», т. е. способного что-либо изменить в дальнейшей жизни совершающего его живого существа. Все действия являются «функциональными приложениями» Необходимости (нияти), а также «окружающей среды» (сангати) и «собственной природы» (бхава), из коих 2-е начало предопределяет их место в общей экологии мира, а 3-е - индивидуальные характеристики. Эта предопределенность была равнозначна отрицанию кармы, т. к. последняя основана на результативности каждого действия, прибавляющего нечто к предыдущему «балансу» действий и влияющего на дальнейшую судьбу действующего. Отрицание учения о карме (слово «карма» в приведенном фрагменте означает лишь действие) и признание существования сансары являются противоречивым моментом в мировоззрении Г. М.

Значение Г. М. для истории инд. мысли состояло прежде всего в том, что он заставил все инд. религ. общины отстаивать учение о результативности действий, без к-рого теряли почву учение о карме, о сансаре и соответственно о мокше (освобождении). Повлиял он на развитие инд. религ. мысли и как последовательный панпсихист и инициатор натурфилософских калькуляций; новаторство Г. М. заключалось в неодномерности его системы мировоззрения, включавшей модели механицизма, органицизма и телеологизма. Частным, но не менее важным моментом является то, что Г. М. обратил внимание различных инд. религ. философских школ (особенно джайнов) на построение иерархии живых существ, в т. ч. и людей, исходя из того, сколькими способностями чувств они обладают. Тем не менее составляющие системы Г. М. не были «прилажены» друг к другу и даже к самим себе (телеологизм при отсутствии целеполагающего начала в мире), наибольшая логическая лакуна связана с неразрешимым противоречием между теорией детерминизма и практикой аскетизма.

Г. М. можно назвать первым из философов Индии, обнаружившим интерес к натурфилософии и природоведению.